Дело о нерешительной хостессе [= Дело нерешительной хостессы; Гиблое дело ] - Эрл Стенли Гарднер

— Нет, сэр.

— Разве не соответствует действительности, что в моментнападения с вами в машине находилась не Марта Лавина, а какая-то другаяженщина?

— Нет, сэр.

— Разве, войдя в аптеку, чтобы вызвать полицию, вы несделали сначала еще один звонок?

Свидетель колебался.

— Так да или нет? — спросил Мейсон.

— Я… сейчас не могу вспомнить. Возможно…

— И разве ваш первый звонок не был звонком на виллу«Лавина-2»?

— Я не помню.

— Но вы не исключаете такую возможность?

— Понимаете, мистер Мейсон, я был в сильном замешательстве ине отдавал себе отчета в своих действиях.

— Почему же?

— У меня ведь нервы не железные. Во время нападения я… ну, яужасно перепугался.

— Что испугало вас больше всего?

— То, как дверца неожиданно распахнулась, и я увидел передсвоим носом дуло пистолета.

— И это испугало вас настолько, что сейчас вы даже не можетевспомнить, звонили ли сразу после происшествия на виллу «Лавина-2»?

— Да, сэр.

— Однако несмотря на то, что вы были настолько испуганы, чтоне можете вспомнить, имел ли место этот телефонный звонок, вы все же пытаетесьубедить суд, что смогли совершенно точно опознать нападавшего после секундноговзгляда, брошенного вами на его лицо в ту ночь?

— Испуг не помешал мне запомнить лицо нападавшего.

— Но ведь вы видели его не более секунды!

— На это я могу только повторить, что тем человеком, которыйнапал на меня, был подсудимый.

— Вы не отрицаете вероятность того, что, войдя в аптеку, вы,прежде чем вызвать полицию, набрали номер виллы «Лавина-2»?

— Нет, не отрицаю. Повторяю, тогда я плохо отдавал себеотчет в своих действиях.

— И когда вилла ответила, вы попросили к телефону миссисЛавину?

— Возможно… Хотя нет, конечно же нет!

— Однако ваш первый ответ не был столь категоричен.

— Я волновался.

— Настолько волновались, что могли попросить к телефонуМарту Лавину, которая в этот момент находилась в вашей машине?

— Я хотел сказать, что волновался, отвечая на ваш вопрос.Что касается телефонного звонка, то заявляю совершенно однозначно, что если я извонил на виллу «Лавина», то уж во всяком случае не для того, чтобы поговоритьс ее владелицей.

— Зачем же еще вам было туда звонить?

— Но я не помню, звонил ли я туда вообще.

— Однако и того, что точно туда не звонили, вы тоже непомните!

— Мистер Мейсон, если вы сможете представить доказательстватого, что факт, о котором идет речь, действительно имел место, я соглашусьпризнать его. В противном случае я не вижу смысла продолжать разговор на даннуютему.

— Хорошо, спасибо. У меня все, — сказал Мейсон.

— У обвинения есть вопросы к своему свидетелю? — спросилсудья Иган.

— Мистер Арчер, насколько я понимаю, в настоящий момент выне можете дать ни отрицательного, ни утвердительного ответа относительно того,звонили вы на виллу «Лавина» сразу после происшествия или нет, — произнесФритч. — Я правильно изложил вашу позицию? В конце концов, все это было ужезначительное время назад, и вполне естественно, что сейчас вы не помнитеподобных деталей.

— Совершенно верно.

— Спасибо. У меня все, — сказал Фритч.

— Прошу прощения, еще всего лишь один вопрос, — заговорилМейсон. — Мистер Арчер, другие события, происшедшие той ночью, вы помнитедовольно отчетливо, не так ли?

— Да, сэр.

— Вы помните, что заказали в «Золотом льве» чилийское вино?

— Да.

— Это было именно чилийское вино?

— Да.

— Красное вино?

— Да.

— Вы помните это отчетливо?

— Да, сэр.

— Вы помните, что ели креветки?

— Да, сэр.

— Вы помните, как они были приготовлены?

— Да, сэр. Это были жареные французские креветки.

— Но вы не помните, звонили ли в промежуток междупроисшествием и вызовом полиции на виллу «Лавина»?

— Нет, сэр.

— Спасибо, — сказал Мейсон. — У меня все. Судья Иганподнялся со своего кресла.

— А сейчас суд объявляет перерыв до двух часов дня, — огласилон. — Во время перерыва присяжным запрещается вести обсуждение или позволятькому-либо обсуждать в своем присутствии вопросы, имеющие отношение к делу, атакже высказывать какие-либо мнения и суждения касательно существа дела или жечитать в газетах сообщения отдела уголовной хроники. Суд удаляется на перерыв.

Зрители стали покидать зал. Пробравшись к Мейсону, Дрейксхватил руку адвоката и пожал ее:

— Черт возьми, это было замечательно, Перри! Ты обратил их вбегство! Все в зале теперь совершенно убеждены, что Марта Лавина и Родни Арчерлгут беспросветно!

Покидая свидетельское место, Арчер на мгновение задержалсявозле Мейсона.

— Все-таки в вас есть что-то тошнотворное, — бросил онполушутя-полусерьезно.

— Благодарю вас, — ответил Мейсон и снова повернулся кДрейку.

— События развиваются полным ходом, Перри. Нам удалосьдобыть кое-какие сведения об этом агентстве моделей. И вот что интересно: онотоже находится в многоквартирном доме «Уиндмор» — том самом, в котором живетКейлор. Парня, который им руководит, зовут Джеймс Дарвин. Он занимает квартиру409. Мой наблюдатель из отеля «Киноут» видел, как время от времени к немуподнимались очень симпатичные девушки.

— Откуда вы узнали адрес?

— Это все Делла. Под именем Деллы Смит она откликнулась наобъявление агентства и послала номер своего телефона. Дарвин позвонил ипредложил прийти к нему.

— Когда?

Дрейк посмотрел на часы:

— Как раз сейчас она должна быть там.

— Хорошо. Я возвращаюсь в офис. Кстати, Пол, твои людипо-прежнему ведут наблюдение за домом Кейлор?

— Нет, Перри. После того как девушку доставили в больницу, ярешил, что в этом нет необходимости.